вторник, 6 июля 2010 г.

Северный полюс богов

Нет особой нужды доказывать, что языческие боги представляют собой во многом смесь «добра» и «зла». Эллада здесь не исключение. Мы уже видели, к примеру, как Зевс выступает вполне провиденциальным демиургом. Думаю, каждый легко припомнит мифологический эпизод, в котором без натяжки за образом великого олимпийца можно усмотреть демона. Очевидно, это и стало камнем преткновения для отцов христианской церкви: чем разбираться в этой каше, куда как проще было объявить всех эллинских богов силами зла. Долговременные последствия столь неосмотрительного шага всем хорошо известны – реванш языческого начала в виде длящейся уже не первое столетие безрелигиозной эры человечества.

Все же чтобы воочию увидеть в Зевсе демона, предлагаю вспомнить миф об Асклепии. Оговорюсь, что вряд ли эта история имела место в виде каких-либо метаисторических коллизий. Вероятнее, что она - отражение в Энрофе некоего произведения искусства, созданного просветленными Олимпа, в котором отразилась слабость провиденциальных сил на заре метакультуры.

Итак, Аполлону удается добиться воплощения в Энрофе гениального врачевателя тел и душ Асклепия. Он достигает такого совершенства, что люди перестают умирать. А если и умирают, то он находит способ доставать их из Аида, не спускаясь туда. Подчеркиваю, что речь идет, очевидно, не только о телесном врачевании: отяжеленный серьезными злодеяниями дух вряд ли мог бы испытывать восходящую телесную трансформу.

Что же происходит дальше? С очевидностью, силы тьмы, лишившись потоков гавваха от страждущих в Аиде, быстро ослабевают. Это приводит к тому, что удар по детищу Аполлона наносится прямо из Гашшарвы – Зевс убивает Асклепия молнией. Аполлон в ответ поражает из лука циклопов, изготавливающих для Зевса эти самые молнии. Обмен ударами заканчивается поражением Аполлона. Он вынужден по приказу Зевса служить смертному. Таким образом, Зевс выступает блюстителем баланса между светом и тьмой, а стало быть самым, что ни на есть демоном.

Чтобы понять метаисторическую причину устойчивости таких представлений у греко-римлян давайте кратко взглянем на другой миф.

В сюжете о походе аргонавтов за золотым руном есть огромное количество моментов, которые могут привлечь внимание историка. Для метаисторика, безусловно, наиболее интересным является образ волшебницы Медеи. Медея – дочь царя Колхиды Ээта и Гекаты. Геката же имеет, как известно, непосредственную связь с Луной. Волшебство Гекаты, которое переняли у нее дочери, инспирировано Воглеа, лунной демоницей.

Однако, сущность самой Медеи не столь однозначна. Обладая изначально демоническим даром, она вопреки заведенным в царстве отца порядкам отваживается делать несомненно добрые дела. В частности, она использует силу своих зелий, чтобы помогать попавшим к Ээту чужеземцам (которым грозит смерть), из-за чего портит отношения с отцом. Далее, она, например, излечивает такого исключительно провиденциального героя, как Геракл, от безумия. Впрочем, и злодейств на ее совести тоже не мало. Она двойственна практически в той же мере, как и «мифологический» Зевс.

Однако, в заключении истории аргонавтов есть эпизод, который выдает трансфизический источник этой двойственности с головой. Цитирую Диодора:

«L 1 В Фессалии не знали еще о возвращении героев, и там распространились слухи, будто все, кто отправился в поход с Ясоном, погибли где-то на Понте. Поэтому Пелий решил, что настало время расправиться со всеми без исключения претендентами на царскую власть. Отца Ясона он заставил выпить бычьей крови, а совсем маленького брата его Промаха убил.
2 Мать же Ясона Амфинома, когда пришел час ее гибели, совершила мужественный и достойный памяти поступок. Бежав к царскому очагу, она предала Пелия проклятию, пожелав ему понести достойную кару за совершенные злодеяния, после чего погибла славной смертью, пронзив себе грудь мечом.

3 Пелий же, истребивший таким образом всю семью Ясона, вскоре понес за свои преступления заслуженную кару. Ясон приплыл в Фессалию ночью, причалив к берегу небольшого залива неподалеку от Иолка, и сохраняя свой приезд в тайне от горожан, узнал от одного из сельских жителей о гибели родных.

4 Все герои были готовы помочь Ясону и подвергнуться любым опасностям, однако относительно нападения мнения их разделились: одни советовали отправиться немедля в город и напасть на царя, другие считали, что каждый должен собрать у себя на родине воинов и затем общими усилиями начать войну, поскольку пятьдесят три мужа не могли противостоять царю, располагавшему и войском и значительными городами.

5 Среди этой растерянности Медея заявила, что она сама погубит царя хитростью и передаст героям его столицу, не подвергая их опасности.

6 Все изумились ее словам и пожелали узнать, каким образом она осуществит свой замысел. Тогда Медея сказала, что привезла с собой множество зелий удивительной силы, изобретенных ее матерью Гекатой и сестрой Киркой, которые никогда еще не применялись на пагубу людям, но теперь с помощью их она без труда воздаст должное тем, кто заслуживает кары.

7 Рассказав героям подробно о том, как она намеревается действовать, Медея обещала подать из царского дворца знак в дневное время дымом, а в ночное - огнем, который будет видно из возвышающегося над морем дозорного места.


LI 1 Изготовив полое изваяние Артемиды, Медея спрятала внутри него всевозможные зелья, сама же с помощью каких-то сильно действующих мазей выкрасила себе волосы в цвет седины, а лицо и тело сделала морщинистыми, так что всем, кто видел ее, она казалась совсем старухой. После этого, взяв изваяние богини, которое было изготовлено с таким расчетом, чтобы повергать толпу в благоговейный трепет, Медея на рассвете вошла в город.

2 Представляясь одержимой божеством, Медея при большом стечении народа на улицах велела всем с благоговением принять богиню, которая якобы прибыла из страны гипербореев, чтобы оказать божественное покровительство и всему городу и его царю. »

Далее следует рассказ о том, как Медея коварно погубила Пелия.

Совершенно не важно, в архаическую или эллинистическую эпоху возникло представление о связи Медеи с гипербореями (она сама в общем-то уроженка достаточно северной по эллинским меркам территории), а самое главное, этот утверждаемый двойственной Медеей мистический авторитет гиперборейской страны. Важно то, что это было зафиксировано: эгрегоры примитивных племен таких, как скифы, сарматы, аланы, даже кельты – вот что создавало ощущение холодящего ветра, доносящегося с окраин ойкумены. Мы столкнемся с ним и при рассмотрении вполне исторических эпох уже в совершенно немифологических произведениях.

Как здесь не вспомнить еще один миф – о Борее и Орифии? Не случайно именно Борей (не Зефир и не Нот, боги ветров других направлений) похищает Марафонскую деву. В мифе это похищение выглядит как единовременный акт, но в реальности этот Борей постоянно на протяжении многих веков отбирал частичку эманаций соборной души. Вполне вероятно, что борьба Геракла и Тесея с амазонками – отражение метаисторической борьбы против этого пагубного влияния.

Однако, это уводит меня уже очень далеко. Я уверен, что еще не раз буду возвращаться к этой теме.

Комментариев нет:

Отправить комментарий